Гена лежал и смотрел на потолок. Лежал и смотрел, смотрел и лежал, ибо больше ничего интересного не происходило. Пень с Демой и Жикиным о чем-то шушукались, шушукались и все попытки Бульона подслушать пресекали самым жестоким образом. Гене было обидно, что у друзей от него возникли какие-то тайны, причем они явно не собирались скрывать этот факт. Если бы они секретничали где-нибудь не у него под носом и вообще без его ведома, было бы не так обидно. А тааак… Гена изнывал от желания узнать, чего же затеяло великое тибидохское трио и почему же его не берут в долю.
А вдруг они решили надо мной подшутить как-то? Но так-то не скрываться слишком нагло даже для Пня, не говоря уже о Жике с Демой! Что же там такое? М! – Бульон пытался даже по губам прочитать, но его познания в этой областе даже не равны нулю, они в глубоком минусе. Что поделать, коли он бездарен во всем, кроме передвигания мебели. Гена медленно, но верно погружался в пучину уныния. К Пипе сегодня лучше не соваться. Он утром нечаянно уронил ей на ногу котел для зельеварения, за что был нещадно бит и теперь скрывался от праведного гнева Дурневой-младшей в комнате, боясь высунуть из нее нос. Да и высовывать его особо было некуда. Гендос привык шататься  с кем-то из своих соседей по комнате по Тибидохсу, но Жикин умчался на свидание, а Пень и Дема с загадочным видом отправились куда-то, всем своим видом демонстрируя, что Бульона тут вообще нет и это исключительно их дело.
Гена страдал. Ему казалось, что его бросили все на свете и он совершенно никому не нужен. На Бульонова частенько нападали такие приступы жалости к себе, когда ему представлялось, что его – такого хорошего и замечательного – никто в упор не видит, словно он пустое место. Обычно в такие минуты он начинал делать всякие глупости, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. Внимание-то он привлекал, но все вокруг крутили пальцем у виска и говорили, что Бульонов, де, совсем того. И если в обычной лопухоидской школе все этим и обходилось, то в магической любителей постебаться нашлось побольше. Насилу пережив последнюю шуточку и едва не свернув себе шею (а вы попробуйте двигаться прямо, когда у вас ботинки передвигаются исключительно конем!), Геннадий на время завязал с привлечением внимания и страдал тихонько, в комнате, обычно в полном одиночестве.
Бульон прикрыл глаза и попытался поспать. Ну, что еще можно делать ближе к вечеру, когда за окном уже темнеет? Жикины там всякие на свидания ходят, Демыч с Пнистым где-то развлекаются небось, а ему тут торчать! А так поспишь, хорошо, особенно если сны какие-нибудь радостные приснятся.
Хлопнула дверь комнаты. Гена притворился спящим, надеясь, что вернувшиеся – а их было двое, судя по шагам, - ему поверят, и он, наконец, услышит, чего ж они там скрывают. Вошедшими, скорее всего, были Семь-Пень-Дыр и Горьянов, которые чем-то там стукали по столу и шмякали чем-то помягче. Бульонов нервно шевелил пальцами ноги, изнывая от любопытства. Снова хлопнула дверь, впуская еще кого-то. Этот кто-то особо не церемонился, ибо дверь хлопнула так, словно ее били тараном. А так как дверь находилась аккурат возле кровати Геныча, то удар отозвался большим бумом в голове. Притворятся спящим дальше было бессмысленно. Гена приоткрыл один глаз, потом второй, оценивая обстановку. Обстановка была такая: у подоконника яростно махал ножом Пень, неподалеку маячил Демыч, а напротив Бульона чем-то звенел Жика. Потом звенеть перестал и, поставив что-то внушительное возле кровати, завалился на нее и стал махать ногами перед его глазами. Генка недовольно хмыкнул и перевел свое тело в вертикальное положение, разглядывая принесенное Жорой.
О! – многозначительно произнес он. – О! О! О! – еще многозначительнее добавил. Память нашаривала в прошлом привычный образ, виденный много раз в кино.
Бутыль! – определил тару Бульон, пытаясь разобраться с ее содержимым. Если судить по цвету – явно не кефир, но и не вода. – Э, водка? – на удачу предположил он, пялясь на бутылки.

Остались ещё такие дни в жизни рядового тёмного мага, когда у него всё лучше всех. Даже котлеты из тертой редьки на ужин не имеют на него никакого эмоционального влияния. Напротив, заряжают витаминами, подготавливают печень к тому, что ей предстоит плодотворная работа, сводящаяся к отстаиванию своих позиций в организме. Да-да, сегодня был именно такой день. День попойки Пня и его приближенных! А ведь ещё пару дней назад ничто не предвещало беды…
…одним прекрасным осенним днём, Пень спокойно, никому не мешая, прогуливался по территории Тибидохса. Естественно не просто так, Дыр вообще ничего не умеет делать просто так, а для поиска идеального места для клада. Первой мыслью было взять с собой Гендоса, он всё равно никому бы не рассказал, излишней болтливостью сосед не страдал, да и ему в детстве точно приходилось что-либо прятать от своей мамаши. Вот только Бульона ни в комнате, ни на этаже, ни даже в Зале Двух Стихий не оказалось. Что было странно, время-то было очень даже обеденное. Но обойдемся без долгих предисловий, переходим конкретно к делу. Идёт, в общем, Семь-Пень-Дыр мимо сторожки Циклопов, заглядывает внутрь и стопорится. Внутри сидят два циклопа, Клоппик и наш небезызвестный Геннадий. Картина, которую предстала перед Пнем, потрясла его до глубины души. Огромных размеров Бульонов отбивался от циклопов, а маленький проныра Клоппик пытался влить в него стопочку исконно русского напитка.
- Проиграл в карты, имей совесть отработать долг, - визжал бывший глава темного отделения.
- Ничего не буду, ничего не знаю, аааа, помогите, - даже птицы взвились воздух от такого крика. Пень поспешил ретироваться, когда услышал, звук падающего на пол стола…
***
- Так, ребята, - Пень ходил вдоль своей импровизированной армии, состоящей из срочно вызванного с дневного свидания Жикина и только что отобедавшего Демьяна, - у нас проблемы! Столько времени прожить рядом и не заметить! Как я мог, как мог… В общем, друзья, как это не прискорбно, но наш Бульон не умеет пить! Да, я знаю, что вы расстроены не меньше меня, но не время вешать нос. Наша задача, как старших товарищей помочь Генке. Операцию назовем “Спаивание Бульона”. Приступаем послезавтра, с вас предмет изучения, с меня закуска. Если всё поняли, разойтись!
***
Насвистывая лёгкую мелодию, довольный Пень шел по коридору Тибидохса с внушительных пакетом под мышкой. Облазив за ужином все столы, насобирав всё, что только мог, при этом удачно маскируясь, дабы ни Поклёп, ни Зуби не выказали большого интереса к его скромной персоне, он был доволен, как будто только что выиграл драконбольный матч, сделав как минимум хет-трик.
На жилом этаже, на удачу, никого не было. Темный маг быстренько дошагал до своей комнаты, открыл дверь и протиснулся внутрь. Все уже были на месте, даже бутылки стояли на своих местах. Дыр растянулся в довольной улыбке. Вот он, тот самый момент, когда можно занимать деньги без процентов.
- Ну что, молодчики. Я вам тут закусь принёс, - Дыр потряс внушительным пакетом.

Гендос вообще парень тихий и незаметный. Он-то в лопуходиной школе страдал от недостатка внимания к собственной персоне, способной, как ему казалось, на невероятные подвиги. Но подвиги под руку не подворачивались, Гена грустил, проклинал Гроттершу и ввязался в одну всем известную историю. Впрочем в Тибидохсе его не ждала гора поклонников с распростертыми объятьями, да и вообще его «подвиг» остался неосвещенном в основной среде обитателей школы. Бульон и здесь продолжил коротать дни тихого и малозаметного объекта, которого порой путали с предметом мебелировки и замечали только тогда, когда нужно было эту самую мебель передвинуть куда-нибудь согласно новомодному фен-шую. Способности Геннадия к магии были невысоки, и на этом поприще он снискал лишь похмыкивания окружающих и тяжкие вздохи его соседа по комнате, когда Гена бился над очередным простеньким заклинанием для первокурсников и никак не мог с ним совладать. Большим умом Бульонов не обладал, до славы Шурасика ему было как до луны пешком туда и обратно, даже терпеливая Медузия Горгоновна хваталась за голову от его «талантов», а Поклеп Поклепыч втайне лелеял мечту, чтобы зомбировать его раз и навсегда. В общем, светило Гендосу печальное и неказистое будущее, если бы однажды он снова не ввязался в историю, помогая Чумихе в ее коварных делах, правда, бессознательно, но кого волнуют такие детали? История та закончилась благополучно, а Бульон снискал какую-никакую славу, получив пару одобрительных похлопываний от своих сокурсников по темному отделению. Парни с тех пор стали если не воспринимать его как авторитет, то относиться значительно более по-дружески. А Гена, сначала растерявшись от такого поворота событий, со временем освоился и стал, что называется, входить во вкус. И вправду, жизнь в Тибидохсе в компании опытным темных магов заиграла совсем другими красками, и чуть ли не каждый день он открывал для себя все новые и новые стороны.
    так что готовь печень Бульон…спирт уже на готове, - провозглосил Демьян, и Гена нервно икнул. Ему до сей поры не приходилось брать в рот ничего крепче настойки от кашля, а тут сразу самогон! Вот так поворот событий! Бульон аж подпрыгнул слегка на кровати. Еще пять минут назад он обижался на весь мир, а сейчас перед ним открывались безоблачные перспективы. Сам Жикин откладывает ради него – Гены Бульонова! – свидание с очередной красоткой, а Пень расстается с закуской и не требует за нее оплаты в двойном размере. Для полноты картины не хватало только Гломова, но того еще в обед утащила Гробыня куда-то в район Лысой Горы, а это скорого возвращения не обещало. Но ему было достаточно и имеющейся компании, ведь мало кто в Тибидохсе мог похвастаться такими знатными собутыльниками.
Ну это…самое… я всегда готов! – старательно подражая Гуне, пробасил Бульонов, с нездоровым блеском поглядывая на бутыль, которую любовно обнимал Дема. Как всякий запрещенный к официальному обороту объект, алкоголь вызывал повышенный интерес, а у Гены, которого с самого детства опекала со всех сторон мать, подобное мероприятие и вовсе вызывало повышенный ажиотаж.
Только я это… - решился признаться Гендос, - никогда… ну… не пробовал, - при этих словах парень покраснел как девица от Жикинских комплиментов, и с мольбой глянул на Жору, казавшегося ему самым понимающим из всей компашки, мол, псс, бро, выручай! Ему не хотелось ударить лицом в грязь перед  друзьями, но он совершенно не представлял, что нужно делать в подобных случаях.