- Итак, господа трудящиеся. - Машка водрузила на нос свои очки-лупы и обвела собравшихся суровым взглядом. Брать на себя ответственность руководящего в данном мероприятии она не собиралась, но нужно же было с чего-то начинать? Сидеть сложа руки - это, конечно, здорово, но не конструктивно как-то, без огонька. - На повестке дня у нас стоит вопрос о... - девушка с весьма деловым видом сверилась со своими записями, как будто забыла о чем речь - ...о приезде в наш родной Тибидохс нашего не менее родного руководства, как то - Б.Кощеева, - официальным тоном объявила она, сделав вид, что вообще впервые слышит подобную фамилию, а имени так и вовсе не знает. Машка кривлялась немного, конечно. Настолько, насколько вообще может кривляться потенциальная настырная зануда, достойная смена Шурасику. Феклищева снова сняла свои очки, внимательно их оглядела и, тщательно вытерев стекла белоснежным платочком, одела очки обратно, уже гораздо лучше видя своих собеседников. Если словосочетание "лучше видела" вообще было применимо к Машке, которая без своих очков видела чуть лучше крота. Впрочем - об этом потом.
Собралась тут честная компания, конечно, не просто так, а по делу. Дело было весьма пакостным, но очень ответственным. И проблема даже не в личной неприязни конкретно к главе Магщества Продрыглых Магций (едва ли собравшиеся здесь знали его как человека вообще, если Бессмертника, конечно, вообще можно знать как человека), а тихое, хотя не совсем мирное, недовольство вообще всей этой шарашкой. Вот скажите на милость - они хоть когда-нибудь для Тибидохса что-то полезное сделали, а? Зато гадостей - вагон и маленькую тележку. Или даже два вагона. Нет, мстительность - слишком мелкое чувство, не нашего полета. Жить бы этому Бессмертнику еще тысячу лет и не тушить - но кто ж его просил в школу для трудновоспитуемых волшебников снова соваться? Наш дом - наша крепость и ничего тут всяким в латах от Пако Гробано расхаживать. Кто к нам с мечом придет - от арматуры погибнет, как говорится.
- Какие будут предложения по устройству... сего мероприятия? - Машка с умным видом азартно копошилась в своих записях. К собранию юных поджигателей она отнеслась очень ответственно и уже составила несколько примерных планов, однако, в каждом из них явно чего-то не хватало. Слишком много расчета - слишком мало действия. С легкой печалью подумала девушка. Как и все качественно сформированные настырные интеллектуалы, она не раз и не два замечала, что ум и природная въедливость задумывались матушкой-природой дабы компенсировать здоровую безалаберность и легкомысленную активность, однако, компенсировали не всегда с успехом и это внутреннее несоответствие порой воспринималось как нечто болезненное. Впрочем, каждому рано или поздно не нравится в своей шкуре - так и хочется залезть в чужую. Однако, Машка, обладая изрядной долей здравого смысла, даже в такие моменты понимала, что ей повезло как никому другому. Все-таки Шурасиком она была неполноценным. Во-первых - в юбке, во-вторых - чуть ли не звезда драконобола, между прочим. А это тебе не вилами в пупке ковырять. Да и не склонна она, Машка, к нытью в целом. Нытье - это для идиотов и истеричек, к коим Феклищеву причислить сложно. Её девиз - не "Победа или поражение", а "Победа или еще какая-нибудь другая победа", причем во всех смыслах.

В Тибидохсе настала грустная и скучная пора, что было очень удивительно для этого заведения, поэтому Влад жил рука об руку со скукой. Но судьба не дала печалиться долго юному волшебнику и подкинула отличное развлечение. Впрочем развлечение она подкинула всему Тибидохсу. Что же подкинула злодейка судьба? А подкинула она Кощеева. Вот если бы ещё и пнула, то было бы вообще замечательно, но, увы. Поэтому Владлен решил возложить столь важную миссию по пинанию Бесмертника на свои мужественные плечи. Да и не он один, должен заметить. После того как новость о приезде Кощеева пронеслась над Буяном, разве что самые ленивые не придумывали зловещие планы мести самому любимому из индивидов магического мира.
Но почему-то, по мере приближения заветной даты, все мстители находили дела поважнее, а то и вовсе решали, что не такой уж Кощеев и плохой, пусть живёт. Но Влад не такой. Он стойко лелеял планы, не делясь ни с кем, вынашивал каждое слово буквально, продумывал всё до мелочей и злобно хихикал где-то у себя в голове. Богданов оказался не одним таким двинутым на голову, у него были друзья по окопам, так сказать. Они вместе будут бросаться на амбразуры с криками за "Тибидохс"...ну или тихо пакостить из-за угла.
И вот настал тот великий день, когда Кощеев должен приехать. За пару часов до этого знаменательного события и собрался карательный отряд.
В каморке, что за актовым залом
Репетировал школьный ансамбль
Вокально-инструментальный
Под названием "Молодость" - почему-то именно эта песня, всплыла в голове Влада, наблюдая за всем этим сборищем в коморке у зала Двух Стихий, собственно её он и поспешил озвучить. Пока же Владлен развлекал себя пением, начали накаляться страсти. Пень и Машка не как не могли решить кто из них главный. Ну как не могли...Машка и не сильно то и горела быть главной, а Пень просто тупо её спихнул, но Влад всё равно решил, что это несправедливо и что главным должен быть самый умный, красивый, гениальный и талантливый среди них, то бишь он сам. Тем более трудное детство, деревянные игрушки дали свои плоды, да и на Ману он тренировался всю свою сознательную жизнь.
- Ну-ка подвинься, родной. Уступи место батьке. - сказал парень, отправляя Пня обратно в "толпу" жаждущих мести. - Мы все всё понимаем, но тут нужна ясная голова и трезвый расчёт, а так как твой разум затуманен личными счётами, это мешает тебе рассуждать здраво. Поэтому управление на себя беру я. И не надо на меня так недовольно молчать... - Богданов обвёл взглядом собравшихся.
- Идея с плакатами хорошая. Администрация одобряет. Молодец Пень. В качестве премии ты и будишь портить плакаты. Что же касается песен, не думаю, что хор настолько тупой, что не заметит подмены текста. Хотя можешь и сам выступить. Соло, так сказать. Тоже в качестве премии за гениальную идею. Но и то другое можно отследить и выяснить кто напакостничал. у меня другая идея. В Зале много животных. И почему бы им вдруг всем не проникнуться великой любовью к  нашему дорогому гостю? Знаю я одно интересное заклинание...

Наивно было полагать, что неприятности так быстро оставят их. За два неполных года обучения Бульонова в этой школе, он успел убедиться, что тут не бывает ни одного нормального дня. То сами ученики чего-нибудь учудят (к слову сказать, Гена иногда принимал участие в подобных мероприятиях), то что-нибудь извне свалится на многострадальный Тибидохс – вампиры там, какие-нибудь, или древние Боги, или еще что-нибудь в подобном духе. Создавалось впечатление, что остров намеренно притягивает к себе всякого рода проблемы. Наверное, чтобы его обитателям жилось веселее. И вправду, вот чего-чего, а скучать тут не приходилось, особенно Бульону, которому в соседи достались известный ростовщик Пень и местный ловелас Жора. А где они, там и Дема с вечно кислым выражением лица, убийственными (зачастую в прямом смысле этого слова) идеями и Гломов, у которого вся жизнь сводилась к боксу, пиву и Гробыне. Хорошая и положительная компания, нечего сказать. Но, видимо, Гена всю жизнь был предрасположен именно к такому контингенту, как бы мама не старалась уберечь его от пагубного влияния окружающих, потому как с ними ему было очень и очень интересно. Пусть даже на его долю обычно доставалось все самое худшее. Геннадий при всех своих качествах личность весьма и весьма наивная и всему верит, все-таки тут мамочкино воспитание дает о себе знать. В общем, был наш Бульончик самым что ни на есть ведомым. Вот и сейчас он покорно шел вслед за Пнем, который авторитетно и безаппеляционно заявил ему с утра, что они покажут этому Кощееву кузькину и васькину мать, все равно им, мол, терять нечего уже – выпускной класс, отчислить не отчислят, потому как смысла нет. Гене, конечно, было что терять, ему еще предстояло провести три года в школе, чтобы пройти полный курс обучения, но возражать он не посмел. Так он  собственно и оказался в месте сбора желающих насолить Кощейке – а их было ни много, ни мало, а пять человек вместе с ним. Более чем достаточно, чтобы устроить диверсию. Удивляло присутствие светленькой с четвертого курса, которая, по слухам, была почти такая же умная как и Шурасик, а после пропажи того и вовсе самая умная в школе. Бульон, признаться, всегда настороженно относился к таким вот умникам – мало ли что у них на уме, уж больно они башковитые. Обычно он и половины не понимал из того, что они говорили. Но Маша сейчас не выдавала чего-то сверх его понимания и была даже вполне немногословна. Зато многословны были Пень и Влад Богданов, затесавшийся в эту компанию. Поймав на себе многоговорящий взгляд Дыра, Гена поперхнулся и попытался вставить свои пять копеек:
Я думаю, что главным должен быть Семь-Пень-Дыр, он самый старший и опытный среди нас. И самый сильный, - добавил он, покосившись на бицепсы капитана драконбольной сборной. – К тому же, Влад, я твое предложение не понял, как они проникнутся любовью? Бросятся на него с поцелуями и объятьями что ли? В идее Пня все хоть просто и понятно. Исправить надпись на что-нибудь в духе «Добро пожаловать в ад». Символичненько, - хохотнул Генка с собственного предложения, представив себе реакцию Бессмертника на подобное «приветствие». Впрочем, глава Магщества, наверняка, и не такое видел на своем веку.
А борьба за роль руководителя тем временем продолжалась. И слава богу вмешалась Ассоль, предложившая высказаться всем по очереди. Иначе это обсуждение грозило затянуться надолго, а Кощеев так и не получил бы в итоге свою порцию гадостей от тибидохсовцев.
Если они так и продолжат, то мы тут надолго застрянем, - шепнул он Багровой и добавил чуть громче: Кощеев уже скоро прибудет, нужно бы с чего-то начать. Давайте с плаката, а там уже и животными займемся, чтоб ему жизнь медом не казалась!

Самолюбие парня было задето. Его не захотели сделать главным. Жизнь кончена, что же делать? А ничего не делать. Коли не захотели послушать умного Владленушку, то пусть сами кидаются на амбразуры, а он тихо-мирно и чтобы никто не спалил, будет гадить всем подряд. Точнее Кощееву.
- Да делайте, что хотите. Живность я беру на себя, дальше сами чудите. - махнул рукой парень на это разношёрстное сборище.
В идее Пня все хоть просто и понятно. Исправить надпись на что-нибудь в духе «Добро пожаловать в ад». Символичненько
- А у тебя Гена всегда так, что-нибудь попроще, да попонятнее. Никакого полёта фантазии. Это же примитив. Исправить надпись и радоваться. Нам не по 6 лет. Мы уже большие и планы должны расти и развиваться, а не стоять на месте. Застряли в детстве блин...
Творческая натура требовала чего-то грандиозного, а не банального исправления плакатов. Мало ему было до этого нянчиться с толпой великовозрастных детишек. Но они-то хотя бы подверглись злостному древнему проклятию, а это что? Ничему они не подвергались и всё равно как дети малые. Нет, молодым в душе надо оставаться всегда, но не до такой же степени. Богданову стыдно даже уже стало заранее, как он эти плакаты представил и хихикающих за углом Пня и Бульона.
- Моё предложение такое. Каждый придумывает что-то в меру своей испорченности, и мы совместными силами всё это осуществляем. Пусть хоть не гениальностью идей, так массой задавим. Девушки, что вы нам предложите? - Влад посмотрел на представительниц прекрасного пола, которые сегодня оказалось в меньшинстве Этот факт являлся сам по себе чем-то удивительным ибо девушек было пруд пруди в стенах Тибидохса. Так к тому же эти девушки были Ассоль и Маша. Ассоль ещё можно было понять, но Машу. В общем, Влад был сильно удивлён видеть этого Шурасика в юбке тут, строящую коварные планы по срыванию праздника.
Хотя на самом деле, если так разобраться, то и преподаватели, то не прочь помочь молодёжи и подкинуть парочку идей. А то и вовсе помочь. Преподавательский состав тоже как-то не состоял в фан-клубе Кощеева.

Гену назвали секретным оружием. До Бульона пять минут доходила важность этого звания. А потом еще некоторое время он осваивал эту мысль, пропускал ее через каждую клеточку тела, с каждым мгновением все больше распрямляя плечи, задирая нос к потолку, мня себя чуть ли не Юлием Цезарем или Александром Македонским, покорившим половину земного шара. Гена готов был рвать, метать и завоевывать планету. Для него не существовало препятствий, соперников, проблем. Да он же гений!
Размечтался. Не успел Бульонов себе мысленно построить новую империю, где Пень был бы главным казначеем, а Жика – придворным ловеласом да Пипа – первой женой, как его спустили с небес на землю. Дыр времени не терял и от завоевания власти перешел к раздаче руководящих указаний, а Влад, видимо, не решающийся противоречить капитану драконбольной команды, решил отыграться на нем. В конце концов, именно его слова перевесили чашу весов в пользу Семь-Пень-Дыра, поэтому и все шишки летят в него, что он ожидал? Явно тут никакой империей не пахнет… Гена тяжко вздохнул в ответ на слова Богданова, о том, что пора вырасти и думать как взрослые. А я что? Я что не взрослый? Это они тут затеяли борьбу за власть, а я что, а ничего… Вечно все шишки мне, еще небось заставят всю черную работу делать, ууу, злые, уйду от них, - насупился Бульоныч и оглянулся на Ассоль, ища у той поддержки. Но девушка задумчиво поглядывала на окружающих и ничего не говорила. Генка опять вздохнул и подумал, стоит ли обижаться или нет на происходящее. Может, оно, конечно, и стоит, но тогда, подозревал он, бросят его тут обиженного, а сами делом займутся, а ему ж интересно насолить Кощееву!
Значит мы разделимся? – поинтересовался он у Пня. – Влад с Машей в Зал, а мы на стенку? – услышав еще одну похвалу из уст Дыра, Геннадий снова воспрял духом. Услышать столько хороших слов в свой адрес из уст сокурсника – это прямо снег должен пойти, обычно он слышал: Геныч, ну что ты как дурак! Кто ж так делает?! И все в таком же духе. Но, видимо, Бульон рано причислил себя к мудрым мира сего, ибо Пень следующей же фразой опроверг его предложение.
Давайте уже отправлять в Зал Двух Стихий, пока там никого нет, а молодцы заняты уборкой! – Бульонов решил не сдаваться и не терять позиций вставшего с мудрой ноги (кстати, интересно, где она у него? Ибо сегодня утром он свалился с кровати вместе с одеялом, запутавшись в том, потому что ему снилось, что он сражается на дуэли с Жориком за сердце Пипы, и не успел запомнить, какая часть тела коснулась пола первой. Печалька).
О, Ассоль, ты это интересно говоришь, но давай мы это обсудим по дороге, тем более нам недалеко, да, я ведь ничего не путаю? – переспросил он, подхватывая девушку под руку и таща вперед, иначе стоять они тут будут целую вечность и ничего не делают, а время идет, Кощейка все ближе! Замечтавшись, Гена запутался в собственных ногах, споткнулся и, чтобы не упасть, ухватился за Влада. – Помогите! Падаем! – инстинкт самосохранения работал и Бульон не отпускал Ассоль, падая вместе с ней.

Весьма забавно было сидеть в Зале Двух Стихий за столом с более или менее нормальной скатертью-самобранкой и потихоньку поглощать котлеты, преимущественно рыбные, так как на вкус они для Достоевского были лучше, и наблюдать как за соседней скатертью некоторые кадры давятся винегретом. Сейчас в Зале было маловато людей. Почему? Ну, взять хотя бы причиной подготовку к приезду Кощея Бессмертника, который, скорее всего опять прилетит на своём скелете коня в латах от какого-нибудь дизайнера с замеренным имечком. Когда он там прилетает? Через пару часов? Что ж, его ожидает большой сюрприз, который конечно подстроит группка активистов ошивающихся сейчас где-то неподалёку и, заканчивая все приготовления которые они сделали, дабы встретить с «радушием» желанного гостя всей школы. Не повезёт скелетошечке с приветствием, ой как не повезёт. Хотя представлял себе Дима что будет после того как визит закончится. Всех без исключения, даже магспирантов, поставят в один ряд и перед носом будет мельтешить ходящий туда-сюда Черноморов с разгневанной Медузией за спиной и рычащим сфинксом. Достоевский до сих пор помнит такой же вот случай, пока он тоже учился в основных классах. Тогда он кажется, был всего на третьей ступени, но всё-таки оно того стоило. Ну, подумаешь, информация всплыла, никто ведь не пострадал, да и запоздало она как-то открылась. Ну, наша информационная бомба замедленного действия никогда не уступает своим принципам.
Где-то рядом с ним упала широкая скамья и конечно все на неё уставились, и также в поле зрения попадал и Парадокс, сидящий к той скамейке ближе всех. Все уже давно привыкли, что рядом с этим человеком случиться может всё что угодно. Проклял меня, что ли, кто-то? Так думал Димка, съедая очередную котлету и запивая её компотом с каким-то странным привкусом. В принципе весь день был не таким уж и плохим, хотя в принципе лучше бы сейчас Дмитрий досыпал в своей комнате или шарахался по коридорам в поисках чего-нибудь безумно интересного. Информации полным полно, а интересных мест в этой школе с каждым днём всё прибавляется, например, если постараться, то можно пролезть на исчезающий этаж. Главное знать, как отвлечь циклопов, а дальше уж дело техники. Однако сегодня самым интересным местом действия походу будет стена, где собирается чуть ли не весь Тибидохс и этот зал с чудесными зверушками и разноцветными огнями. За шесть лет своего пребывания здесь, Дима успел привыкнуть и даже почти считает этот замок своим домом. Что ж, на то она и школа для трудновоспитуемых, хотя конечно на него это воспитание почему-то распространялось в обратном направлении. Собственно, как и положено всем тёмным.
И в этот момент снова грохот, судя по которому было ясно, что кто-то где-то и очень близко упал, как оказалось позже это были обычные пятикурсники с заводилой того курса Семь-Пень-Дыром и остальными активистами приёмной комиссии по косточкам Кощея.
По классике жанра Достоевский сидел ближе всех к тому месту, откуда вышла эта славная компания школяров и, как раз таки закончил трапезу, оборачиваясь, естественно, к так сказать вожаку этой намечающейся тусы.
- И что же ты на этот раз задумал с такой «бравой» компанией, а, Дыр? – иронично усмехаясь и словно в удивлении вскинув бровь, спросил Парадокс.
Ну, право слово, конспирацию держать не умеют, даже слабеньких блоков не поставили. Не хорошо же они учились.

О, Ассоль, ты это интересно говоришь, но давай мы это обсудим по дороге, тем более нам недалеко, да, я ведь ничего не путаю?  - услышала Ассоль, - Охх.. Геенка, нет чтоб постоять, почеловечески поговорить… Так нет же, все на ходу… Вот попомнишь еще мои слова. – начала возникать Ассоль. Блиин.. что ж я как бабулька то причитаю… Таак! Хватит смотреть сериалов. Нужно возвращаться к реальности. И тут произошло что-то непонятное. Гена, вцепившийся в  руку девушки, причем достаточно сильно вцепившийся, куда-то падал. Падал он основательно, ибо руку девушки выпускать не хотел. Гееенааа! Ну что ты за человек? Тонешь сам – топи другого? Ассоль чуствовала, что тоже не может удержать равновесия. Ее подхватили чьи-то мужественные и сильные руки. Как же приятно было находится в чьих-то объятьях. К ее счастью и несчастью молодого человека где-то поблизости оказался Влад, который подхватил Ассоль и поставил на ноги, как какую – то куклу.  Мерсиии, Влаад, ты как всегда, галантен. Пока девушка отряхалась и приходила в себя сзади, происходило что завораживающее. Ассоль обернулась и, пораженная, прямо таки уставилась на Дмитрия, словно по мановению волшебной палочки возникшего на пороге. Прислоненная к дверному косяку фигура выражала такую упругую мощь, что невольно казалось: этот человек держит на своих плечах все здание.
Ее очарованность Димой достигла такого накала, что она могла бы перечислить по отдельности все его туалеты, практически неразличимые. Она точно знала, когда он стриг ногти. Словом, из поля ее зрения не выпадала ни единая мелочь, касавшаяся Дмитрия: хотя и постоянное, наблюдение это велось незаметно, а отсутствие взаимности лишь обостряло зрение Ассоли. Прояви ее избранник живой интерес, их отношения неизбежно вступили бы в следующую фазу, которая бы сделала ее или более несчастной, или, наоборот, более счастливой. Но неделя совместной учебы шла за неделей, а Дима по прежнему относился к ней с тем же приятным, но выводившим ее из себя дружеским расположением, смешанным с обычной товарищеской помощью одного коллеги другому, какое он выказывал с самого начала. Ассоль Багрова, чуть ли не с первого класса привыкшая к тому, что ей всегда без труда доставался ее избранник, на сей раз засомневалась в своих способностях. С болью в душе она, смирившись, ждала проявления хоть бы малейшего признака, свидетельствовавшего, что в их отношениях с Димой может быть будущее.
Ну как можно в присутствии такого красавца не потерять голову? Таааккссс... Отвлекаемся, отварачиваемся... Ох, как сложно это было сделать... Девушка решительно повернулась на 180 градусов, взяла под руку злосчастного Гену, и потопала, потопала подальше от своего объекта обожания....

Пня всегда раздражали люди, которые преграждали ему путь. Он даже в детстве таким был: вот в станет какой-нибудь мальчик лет семи-восьми, преградит ему дорогу и скажет: Саруман, ты не пройдешь. А Пень шутки не поймет и как полезет в драку, что мальчик потом ещё неделю от синяков и ссадит отходить будет. С годами вообще мало что меняется, а Пень так и подавно. Ни капельки с детства не изменился: вот сейчас встанет перед ним какой-нибудь мальчик лет семи-восьми, попросит копеечку на мороженное, а Пень… Пень его, конечно, не ударит, но и денежку не протянет. Люди не меняются, меняются только развития событий.
-  И что же ты на этот раз задумал с такой «бравой» компанией, а, Дыр?
Вот он, этот мальчик семи-восьми лет, который  имел несчастье встать на дорогу Дыра. Ну, что ему там со своими котлетками рыбными не сиделось? Надо было обязательно встрять в происходящее и внести серьезный вклад в развитие Пеневского движения. Что за  люди пошли, ей богу. Так и норовят выдрами стать.
- Достоевский, ты чего тут? Собрание детей, их детей, детей их детей великих русский прозаиков? Горький ещё не подошел?
Пень смерил Диму презрительным взглядом. Ему не нравилось, когда люди были круче его. А Достоевский был именно таким человеком, по крайней мере, в отношении внешности и врожденных магических способностей. Кому ж понравится, что его читают, как открытую книгу? Пенек быстренько вспомнил, с кем имеет дело, и стал напевать в голове песню *Выходила, песню заводила…* да бы не доставлять магаспиранту двойное удовольствие: и нагадить, и узнать, где Пень деньги прячет.
- Богданов, в тебя вообще кто за язык-то тянет? Во-первых, ты уверен, что ему можно доверять? Во-вторых, я что-то не помню, чтоб я назначал тебя своей правой рукой. Али на меня упал Бульонов, и мне отшибло память?
Пень терпеть не мог, когда люди бежали впереди паровоза. Особенно когда этим паровозом был сам Дыр. Ну, какому порядочному паровозу понравится, когда перед ним мельтешат из стороны в сторону?
- Так, Гендос, я не понял, ты там куда свалил? – громко крикнул Пнистый через плечо. – У нас тут конкуренция большая, мне нужна твоя тяжелая рука, чтобы уладить некоторые политические разногласия.
Против Гены нет приема, товарищи! Запомните это так же хорошо, как запомнил когда-то нос Пня и используйте в дальнейшей счастливой жизни.

-Пень, а тебя никто и не спрашивал. И если они - парень кивнул на "грозный отряд карателей" - и согласились каким-то образом сделать тебя главным, то я под этим не подписывался. Делайте, что хотите, назначайте главным кого хотите, хоть Бульона - мне всё равно. Я буду делать сам, то что посчитаю нужным. И тем более я не соглашался участвовать в этом детском различение по исправлению надписи. Так, что извини, милый, но нам не по пути. - парень сделал  характерный жест ручкой и переключился вновь на беседу с Димой.
По правде говоря, парень давно пожалел о том, что позволил подлой мыслишке, связаться с ними, чтобы испортить вечер Кощееву, закрасться в его мозг. Это не иначе, как чья-то коварная рука её туда поместила. И так изрядно расшатанные нервы парня, держались из последних сил. Сегодня можно сказать они проходили самое сложное и зверское испытание на твёрдость. Его Величество Семь-Пень-Дыр мягко говоря раздражал Влада своей заносчивостью и синдромом Бога. От части, наверное, потому что и Влад был не дурак поддаться этому синдрому, а тут соперник. Но ещё более его раздражало то, что почему-то все признавали в этом человеке лидера. И мало того, что признавали, но и готовы были идти за ним. Богданов никогда бы не решился на такой рискованный шаг.
Гений Влада не удостоили должным вниманием,  и он ушёл, вынашивая новые планы по захвату этого ничтожного мира. Попросту говоря,  порче вечера одной неприятной особе. Ведь Влад-то он не гордый и навязывать своего мнения никому не будет. Не захотели, значит, сделаем сами.
Что же касается идеи с Достоевским, то были, безусловно, минусы. В частности минус это защита Кощея. Но кто знает. Ведь этот персонаж довольно самоуверен и навряд ли сможет предположить, что тут есть с люди с подобными способностями. Следовательно, он может посчитать, что в защите нет нужды. Но он может быть маниакально помешанным на своей безопасности и предусмотреть любые варианты. И вот тогда защиты не избежать, и защиты довольно сильной.  Правда, в таком случае он побоялся бы вообще приехать.
-Кощеев не знает же, что тут есть люди с подобными способностями. Может защиты и не быть. - поделился размышлениями с Димой Влад. - Почему бы и не попробовать? Особенно, если устроить шумиху. Он отвлечётся на неё и ты сможешь определить, есть ли защита или нет и прощупать её незамеченным . А если она есть, будем импровизировать.

На самом-то деле, Пень никогда в политику не рвался, она ему вообще до фени была. Он скорее являлся серым кардиналом Тибидохса, чем ярым представителем каких-то сил. Он одновременно знал всех и каждого, знал на что надавить и что сказать, чтобы человек тут же засуетился и вернул Дыру долг. Конечно, иногда он использовал для этого Гуню или Гендоса, но не стоит обходить стороной природные таланты Семь-Пень-Дыра. Как-никак, начинал он все эти мероприятия, не имея за душой ни единой дырки от бублика, да и друзей-шкафчиков вблизи не маячило.
-Да, ребят, я уже понял, вы спелись. Что ж, мешать не буду и противиться тоже. Может, вы думали, что я буду вредничать и качать права, но нет, не сегодня. Будь по-вашему, - Пень уселся за стол, который стоял в сантиметрах тридцати от того места, где находился Геныч и повисшая на нём Ассоль. Подцепив вилкой малосольный огурец, Дыр отправил его в рот, и стал медленно пережевывать. Долго ли, медленно ли Пень жевал, а время всё шло и шло…
- Мужики! Давайте выпьем за наше общее дело и уже сделаем его, а?
Малосольный огурец, не успев дойти до гортани спотыкнулся, и Пень громко закашлялся. Ай-ай-ай, Гена, Гена. Маленький нетерпеливый алкоголик! То ли дело хочет сделать, то ли выпить поскорее. Чем Древнир не шутит, поселил с таким человеком в одной комнате. Бедный Дыр, теперь все время будет мучатся, как бы Гендос его заначку не нашел да не пропил.
-Да, Влад где там оно? – прокашлявшись, спросил Пень. Он решил пока что не выяснять отношения с Бульоновым, всё-таки, такая тема, как алкоголизм – это очень личное. Вот доберутся после тяжелого трудового дня до комнаты, сядут втроем и решат, что же им делать с проблемой Геннадия.
- А мне вот кажется, что кто-то, а Медузия точно махнет на нас рукой. Или сделает вид, что ничего не видела. Очень уж она Кощеева не любит, да и всю эту шарашкину контору. Бояться, конечно, есть чего, но всё-таки своих не выдают. Достоевский, ты утрируешь, - рассуждал Дыр, сидя за тем же столом, что и предыдущие пять минут. Только теперь, вместо огурца, маг покусился на свободу рыбной котлеты и умело разделывал её вилкой. А что, перед трудной работой, нужно хорошо подкрепиться, чтобы потом не выдать своего местоположения урчащим животом.

Дело хоть было и утром, но делать было нечего, потому что Пень с Владом и Дмитрием вели неторопливые разговоры с невероятно умным видом – прямо начинающие профессора. Послушали бы их преподы сейчас, мигом бы возгордились и поставили бы экзамены автоматом. Но, к сожалению, а, скорее к счастью, никаких преподавателей поблизости не было, и никто не мог помешать им в обдумывании их коварных планов. Правда, проблема была в том, что Гена и не знал, как влезть в этот разговор да и стоит ли влазить, он обычно гениальностью не отличался, а сегодня так и вовсе перевыполнил норму за месяц, а лезть с глупостями не хотелось – он и так постоянно выглядел в глазах других если не полным дураком, то хотя бы начинающим идиотом.
Так что Гена внимательно следил за происходящим. Вокруг. Вот молодцы что-то суету наводят, выгоняют заблудившихся первокурсников, надеющихся урвать лишний кусок, а желательно и лишнюю скатерть повкуснее, в неположенное время. Типичное поведение для первого курса. Сам Бульон, конечно, таким не занимался, его-то тут и не было в это время, но ему рассказывали байки с прошлых курсов. А память у него почему-то была очень избирательной и запоминала все ненужное, а все нужное типа заклинаний или видов нежити упорно не откладывалось в его голове. В общем, беда просто!
Не помогает? – безнадежно переспросил Генка. – Какая жалость… - он задумчиво почесал затылок и глубоко задумался над словами Влада, окончательно выпав из событий, происходивших в Зале Двух Стихий.
Может, и вправду попробовать приворотное зелье? Вдруг поможет-то? А то она все о Пуппере да о Пуппере, никакой жизни! Эх, что же мне все-таки делать? И как ей это зелье подсунуть-то? В чай утром подлить? А вдруг увидит? Мне же не жить! Ох, что делать, что делать, - Гена от напряженных дум аж взмок. Вытерев выступивший на лбу пот, он покосился на Ассоль, все еще стоявшую рядом с ним. С Ассоль они с самого начала неплохо общались и, наверное, он мог назвать ее подругой. Почему бы не посоветоваться с женщиной в этом вопросе? Они все-таки лучше друг друга понимают, ну, по крайней мере, уж точно лучше, чем Гена Пипу, потому что он ее не понимал абсолютно. Для него Пипенция – это как инопланетянин с другой галактики, не знаешь как и подступиться-то!
Ассоль, слушай, - обратился он к девушке. – Не подскажешь мне, как лучше быть с Пипой, я… - на этом моменте Бульонов и заткнулся, ибо Багрова усиленно с самого начала делала ему страшные глаза и прикладывала палец к губам. Гена вздохнул, замолчал и обернулся к парням. Тут-то до него и дошло, почему Ассоль велела молчать – Влад как раз произносил заклинание и не дай Древнир, если он как-то ему помешал своими словами. Заклинания штука тонкая, что не так скажешь, все, печаль полная, туши свет, кидай гранату, разгребай последствия. По крайней мере, у Гены вечно выходил все черте как. Но на то он и Бульон, он уже привык к этому.
Животные, получив указания от Богданова, разбрелись по Залу. Гендос на всякий случай подождал минут пять и осторожно поинтересовался: все? Можем идти отсюда? Плакат переделывать, да? А то время уже поджимает! – он кивнул на часы, стрелка которых стояла почти на мини-мосте, обозначавшим сегодня встречу Кощеева на стене.

Если бы Пень не был Пнем, то он был бы не Пнем! Сие глубокое изречение пришло ему на ум в тот момент, когда нужно было вести своих подданных на бунт и захват власти. Вообще, ему очень даже понравилось это занятие. Дыр даже подумал, что в прошлой жизни он мог быть каким-нибудь Емельяном Пугачевым или Степаном Разиным, но тут он вспомнил их печальную судьбу и ему как-то расхотелось примерять на себя роль известных русских бунтовщиков. К слову сказать, Пень вообще подумывал о том, чтобы передать бразды правления в огромные ручища Гендоса, а самому по-тихому свалить в  кусты. А когда всё провалится, самодовольно расхаживать вокруг и возмущаться по поводу не квалифицированности выбранного вожака, то есть, самого Гены. Вроде как и сам чист остался и соседа подставил, собственно, день прожит не зря.
Но Пень – это Пень и такой подарок в виде вечной славы и почестей он прошляпить не мог. Пришлось вести за собой всех желающих, гордо сверкая улыбкой и размахивая перстнем.
-За мной, мои верные подданные. Пора навести порядок в этом царстве тьмы и скинуть с трона всех костлявых! Пленных не брать! Имен не называть! Если будет угроза срыва операции, быстренько насвистываем мелодию и валим в закат подальше от Кощеева. Распоряжения поняли? К операции присту-пиииить!
И довольный Пень бодрым шагом вышел из Зала Двух Стихий, совершать подвиги, которые навечно войдут в историю Тибидохса.

Гена нерешительно топтался на месте, ожидая команды Дыра. Вроде как все и закончили тут, а вроде как без решения вожака и не стоит проявлять самостоятельность. Пень же оглядывал их таким истинно командирским взглядом, словно был не в Зале Двух Стихий, а на поле боя, а перед ним не Гена, Богданов и слабая женщина Ассоль, а батальон вооруженных до зубов и рвущихся в бой вояк, готовых умереть на поле брани, да и сам Пень – вовсе не Пень, а Фридрих фон Штайн – кто такой этот Фридрих, Гендос, понятное дело не знал, но ему виделось, что генералы должны носить именно такое вычурное имя. Чтобы противник язык сломал, пока выговорит.
И вот Дыр, наконец, выдал бравую речь, в которой Бульон по природной отсталости ничего не понял, но очень проникся и смело рванулся на покорение последней вершины – в прямом и переносном смыслах.
Есть, сэр! – отдал честь он и зашагал в направлении выхода. Недалеко ушел. Ибо на втором шагу он врезался в маленькую светловолосую третьекурсницу, по совместительству потерянную ранее Машку Феклищеву. Чудо, что он ее не уронил на пол, ибо Бульонов – это как подъемный кран, только тибидохских масштабов, а Машка, как и положено гению, не самого выдающегося роста и дышит ему в область пупка. Возможно, именно это и позволило Гене в самый последний момент отставить ногу в сторону и избежать падения. Он вообще до глубины души удивлялся, чего светлая забыла тут с ними да еще такую активность развела. Никак в Шурасики рвется! Но, пожалуй, повторить подвиг Шурасика не удастся никому, ибо этот сверхумный тип умудрился разрубить волос Древнира мечом, который Гена когда-то видел собственными глазами и который Гроттер сперла у всех на виду практически. Вот уж мир тесен так тесен!
Эээ, а выход – налево или направо? – в задумчивости затоптался он у развилки. Но тут ему на помощь пришла все та же неугомонная Машка, рвущаяся к славе вредителя. Бульонов же попал в объятья Влада, принявшегося наставлять его на путь истинный к сердцу женщины. Так они и шли – впереди крейсер Мария, за ней с гордым видом генералиссимус Пень Дыровский, а потом уже они – Гена с Владом да Ассоль, шедшая сбоку и похмыкивающая над словами Богданова. Хорошо еще, что не в два голоса его наставлять принялись, иначе бы он точно запутался и все сделал бы неправильно.
Ага, ага, - покорно кивал он головой, стараясь запомнить столь важную информацию. – А что делать-то? Делать-то что? Как понять? Как жить? – унесло невольно Бульона в философскую риторику, но командирский глас Пня быстро вернул его с небес на землю, ибо дорога оказалась недолгой и вот уже перед ними маячал проход. Собственно, Пень отрядил его да Машку с заклинанием к самой стене, дабы та творила магию, а Бульоныч ее прикрывал. Остальные же отправились отвлекать Пельменника. Особенно в этом преуспел все тот же Дыр, у которого опыт общения с циклопом был огогого какой! И неудивительно, у него разве что только преподы еще денег не занимали, а так все значатся в списке должников, даже привидения!
Ну, это, давай что ли, - обратился он к Феклищевой и, встав к ней спиной, принялся насвистывать мотивчик, отчаянно фальшивя. Зато за его спиной маленькую Машку было совсем незаметно. Секунды текли долго. Гена уже начинал потеть и ловить на себе косые взгляды Пельменника – в такие минуты он насвистывал особенно усиленно. Сердце уходило то в пятки, то начинало бешено колотить в висках. Одно дело вредничать в толпе, а другое – один в открытом поле практически на глазах у убойно сглаживающего циклопа. Тот правда на время отвлекся на Пня и Ко, позволив Гене выдохнуть.
Но вот Машка объявила, что все и они вернулись в Тибидохс, куда вскоре подтянулись и остальные. Эээ, надеюсь нас не вычислят... Ну, а раз всё, то все начинали расходиться, и Геныч грузно потопал за Пнем в направлении своей комнаты, попутно грузясь на тему возможного вычисления виновных и Пипы. Дело сделал, гуляй смело!